Монтекки, когда поднялся на поверхность, вызвал генерала Штуца к себе.
— Ол, у вас есть хобби?
— Я марки люблю собирать.
— Марки? Будете их значить гасить. На почте. Оклад остаётся у вас тот же.
— Спасибо, князь. Господи, повезло-то как!
От Сузи Кабинет министров стал получать готовые к применению указы, приказы, постановления и прочее. Сузи, во всю ивановскую, занималась плагиатом. Я с Шарпом, напорхавшись, остались не удел. Нас вообще-то приглашали…
— Не, это потом, — отступились шутками и разошлись по спальням. Переночевали, позавтракали и отбыли на БМПТ, вдвоём, домой. Шарп рулил, я рассматривал из люка окрестности, косился на подаренный Максом планшетник. Туда были внесены "фотки", что я наснимал с ховера, плюс видео Сузи о достопримечательностях Агры; плюс её механически-удивлённые замечания. Замечания касались изменённой плодородной почвы вокруг и внутри Агры; зелёных насаждениях и вспаханных полей, изменённых фронтонах всех домов горожан и разноцветной плитки мостовых улиц и площадей. "Магия, однако!" — подумал. Шарп, сидя на месте водителя, через переговорное устройство, распатякивал на разные темы:
— Роман, а какие во дворце цыпы есть! Ммм… Я сразу за тремя ухлёстывал. И Алекс, минут десять, расписывал их распрекрасную корпуленцию. "Он их, походу, издалека разглядывал. Алекс, Алекс…" — А "хунта" молодцы, бунт и анархию прекратили, — продолжил свой монолог Шарп, — народ усиленно стал работать, деньги есть… Помощники тоже есть… не мальчики, а прямо мужи новой цивилизации… Да, прямо новая игра у них — доведи Агру до ума. А видал, как Вацлав целый вечер поработал придворным шутом? Правда смешно было… Может нам пора жениться? А, Борн? Ты против? Зря… А, Мон, гей-парады разрешит?
— Не, он им трудотерапию устроит. С показательными расстрелами из ядерного оружия… Так с шуточками по поводу суматошной недельки и доехали до станицы Ясной. Тридцать семь километров всего. Около таможни Алекс загнал БМПТ в военный трейлер, пригнанный с базы бригады. Я золото замкнул в кладовке. "А где мои подчинённые?" — ещё подумал. Таможня как вымерла.
— Роман, ты вечером к Макарову приезжай, он просил, — попросил Шарп, уже без всяких намёков на смешливость.
— Хорошо, герр подполковник. Пока, пан холостяк, — я его провожал.
— Сам такой. И Шарп уехал. " А дома то лучше. Однозначно"… Сделал потягушки и направился на работу.
Глава 44
"А это, что за пальмы? Кто разрешил их тут сажать, ась?" На территории таможни насчитал дюжину высоченных пальм. Листья растений были похожи на хрен. "И, где на хрен, мои подчинённые?" Поднялся на второй этаж, заглянул в несколько кабинетов, пусто. Прислушался к невнятному шуму, доносившемуся из "горенки" моего зама Озерова. "Неужели, он у себя их всех чихвостит?" Открыл по-тихому дверь кабинета Озерова. "Тута, родимые". У Озерова сидели все; накурили, хоть топор вешай.
— Это беззаконие, произвол. Мы не позволим…, - оратор — Фима Файбишович — гневную тираду оборвал. Это он меня увидел. — Роман Михалыч, родной, а мы вас заждались. Подчинённые повскакивали с мест и ринулись на меня.
— Всем чмоки-чмоки, — поздоровался. Счас, меня качнули пару раз и поставили на землю. И правую руку отдавили. А потом ко мне протиснулся смущённый Озеров.
— Роман Михалыч, можно вас на минутку? — запинаясь, выговорил заместитель.
— А тут все свои — ответил. Озеров помялся:
— Роман Михалыч, час назад пришёл приказ от президента. Вас Зогин уволил. И звание майора, и должность советника отобрал. Таможенники опять зашумели.
— А за что уволили? — ошарашенно проговорил. "Вот это подлянка от Зогина!"
— За систематические прогулы. Это у, э, президента, проходит красной линией, — у Озерова глаза были повинными, как будто он во всём виноват был.
— Так да. А таможню проверяли? — я цеплялся за незначительные вероятности оправдаться.
— Нет. Сегодня может, приедут.
— Изумительно. Ничего ещё не нашли и сразу уволили — сказал, почесался, — А кто вместо меня?
— Воробьянинов, — не сказал, а прошипел зам. "Ууу" — от сотрудников.
— Тэкс. Я ж заявление на бессрочный отпуск черкнул и две смс-ки отправил, — полез в мобильник. — Вот они родимые.
— Роман Михалыч, можете смело подавать в суд, — воскликнул Фима, заглянув в экран.
— Ладно, это потом. Новостями поделитесь, камрады? И до обеда слушал новости, сплетни и анекдотические случаи с рыцарями из Гаскони. Потом, после кофе, раздал камрадам подарки. Золотые печатки от князя Рустама. После этого поделился сам впечатлениями. На вечер камрады назначили кооперативчик, и я пошёл к джипу в гараже таможни. Чтобы встретиться на входе с приехавшим новым шефом — Кисой Воробьяниновым. Киса меня увидел и унесся, с проверяющими в придачу. "Экий вы, мистер, мнительный. А я всем улыбался. Когда кобуру с Глоком поправлял. Право слово, нехорошо. Нехорошо пугаться, болезный ты наш. Надо улыбаться". С прилепившейся улыбочкой и домой доехал.
Улица Солнечная играла изумрудным цветом газонов, кустарников и деревьев. По тротуарам расхаживали довольные жизнью отдыхающие, казаки мостили перед домами тротуарную плитку. Американские рабочие наводили глянец на асфальт, встречающиеся девушки щеголяли палитрой новых нарядов. И повсюду пальмы. Доехал до дома, перекрестился на ворота и загнал джип во двор. "Тэкс. И что это за надпись на пальме? Ой. Не влезай, убьёт!" Пальма была искусственной, стояла рядом с колонкой и была устройством прямо преобразующую солнечную энергию в постоянный электрический ток. Листья были многослойными фотоэлементами. "Вот тебе и хрен!" Пошёл, закрыл ворота и когда прошёл полдороги до двери, услышал сигнал подъехавшей машины. Обернулся. Не воронок, а даже наоборот. Audi A3. Женская машинка. Из него вылезла блондинка. Открыла калитку и направилась ко мне. "Ох!" Леди была одета в брючный костюм в облипочку и туфельки на высоком каблуке. Оптягончик подчёркивал выпуклые достоинства незнакомки. На обтягончик я и уставился.
— Ну, здравствуй, Михалыч.
— Здрасте, — просипел. Незнакомка подошла вплотную и, прижавшись ко мне, чмокнула в нос. Мне показалось, что меня приобнял бетонный столб. Только тёплый и пахучий. Я прикрыл глаза и потянулся губами в ответном действии. Счас. Незнакомка отошла на шаг, и я услышал три чудных слова:
— Кобель, бабник, поблуда! И дамочка радикально перешла к рукоприкладству. Бац правой. Бац левой. Из моих глаз посыпались звезды, и слух резко запропал. Дальше я услышал много лаконичных, но ёмких слов. Леди действо завершила и отбыла в западном направлении. "Это она в аффекте проделала или сознательно, а?" Постоял-постоял и побрёл, как побитый до хаты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});